Неисправный кондиционер

Елизавета, 32-летняя художница из Санкт-Петербурга, жила в уютной квартире в центре города. Её дни были заполнены картинами, выставками и редкими заказами на портреты. Её муж, Павел, руководитель небольшой компании, с утра до ночи пропадал на работе. Их семилетний брак постепенно превратился в рутину: Павел возвращался домой вымотанным, и их близость ограничивалась редкими моментами, когда он мог позволить себе расслабиться. Елизавета пыталась говорить с ним, просила больше времени проводить вместе, но его обещания оставались пустыми. Одиночество, несмотря на внешний лоск их жизни, всё чаще подталкивало её к запретным мыслям.

В тот знойный июльский день в квартире было душно. Кондиционер, который Павел клялся починить, окончательно сломался. Обмахиваясь старым журналом, Елизавета решила попросить помощи у соседа с пятого этажа, Виктора Ивановича. Ему было за шестьдесят, но он сохранил крепкое телосложение и энергию. После смерти жены он жил один и, по слухам, был мастером на все руки. Елизавета знала его как доброго человека, всегда готового выручить, и решила, что он справится с её проблемой.

Она выбрала лёгкий шёлковый сарафан, который мягко обрисовывал её стройную фигуру — длинные ноги, тонкую талию и аккуратную грудь второго размера. Подол едва прикрывал середину бёдер, но в жару она не думала о приличиях. Поднявшись к его квартире, она постучала. Виктор Иванович открыл почти сразу, его серые глаза с лёгкой насмешкой пробежались по её силуэту, но он тут же улыбнулся и пригласил войти.

— Лиза, что привело? — спросил он, поправляя очки. Его голос был глубоким, с тёплыми нотками, а седина в тёмных волосах и аккуратная борода добавляли ему мужественного шарма. Елизавета поймала себя на мысли, что её всегда тянуло к зрелым мужчинам, как к дяде в юности.

— Кондиционер умер, Виктор Иванович, — ответила она, улыбнувшись, чувствуя, как в груди разгорается искра желания. — Павел всё обещает мастера, но, сами знаете, он вечно занят. Не взглянете?

— Конечно, взгляну, — кивнул он, жестом приглашая в гостиную. — Давай чай заварю, а ты расскажи, что там стряслось.

Елизавета прошла в комнату, ощущая его взгляд. Она опустилась на диван, слегка скрестив ноги, отчего сарафан задрался, обнажив гладкую кожу бёдер. Виктор Иванович, поставив чайник, сел рядом, его глаза то и дело возвращались к её ногам. Она заметила это, но вместо неловкости почувствовала тепло, разливающееся по телу. Его внимание было новым, волнующим, совсем не похожим на равнодушие мужа.

— Так что с кондиционером? — спросил он, наклоняясь чуть ближе.

Она начала объяснять, но её голос дрожал от волнения. Его рука, будто невзначай, коснулась её колена, вызвав мурашки. Елизавета посмотрела на него, их взгляды встретились, и в его глазах она увидела откровенное желание.

— Красивая ты, Лиза, — тихо сказал он, его рука медленно скользнула выше. — Павел, видать, не ценит, какое сокровище дома.

Её щёки вспыхнули, но она не отстранилась, а наоборот, слегка раздвинула ноги, позволяя его пальцам двигаться дальше. Его прикосновения, тёплые и уверенные, будили в ней давно забытое возбуждение. Она встала, подошла к окну, где лёгкий ветер шевелил шторы, и, обернувшись, медленно развязала пояс сарафана. Ткань с шорохом упала на пол, обнажив её тело в тонких кружевных трусиках. Её грудь, упругая, с розовыми сосками, уже напряглась, а кожа блестела от жары. Виктор Иванович смотрел, не отрываясь, его дыхание стало тяжелее.

— Лиза… — выдохнул он, вставая. Его руки дрожали, когда он расстёгивал ремень, и вскоре брюки упали, открывая внушительный, уже твёрдый член. Он был крупнее, чем у Павла, с толстой головкой и рельефными венами. Елизавета, глядя на него, почувствовала, как её трусики промокли.

Она подошла к столу, опёрлась на него ладонями и прогнулась, выставляя попку. Трусики, почти прозрачные, едва скрывали её влажную киску. Она раздвинула ноги, слегка покачивая бёдрами, дразня его. Виктор Иванович, не отводя глаз, приблизился, его руки сжали её ягодицы, от чего она тихо застонала. Он медленно стянул трусики, обнажая её блестящую от соков киску. Его пальцы коснулись её клитора, слегка надавливая, и она выгнулась, издав протяжный стон.

— Какая ты мокрая, — прошептал он, его голос дрожал. Он ввёл два пальца в её тесное лоно, исследуя её тепло, и она задрожала, её соски тёрлись о стол, усиливая ощущения.

— Возьми меня, — хрипло попросила она.

Он не стал медлить. Проведя головкой члена по её складкам, он вошёл одним резким движением. Елизавета вскрикнула, её влагалище плотно обхватило его, чувствуя каждый сантиметр. Он двигался медленно, смакуя её жар, его руки сжимали её бёдра, оставляя лёгкие следы. Темп нарастал, её груди колыхались, соски скользили по столу, а клитор пульсировал от каждого толчка. Его яйца шлёпали по её бёдрам, а её соки текли, оставляя влажные следы.

— Глубже, — выдохнула она, и он ускорился, вбиваясь в неё с силой, от которой её тело сотрясалось. Её стоны перешли в крики, и вскоре оргазм накрыл её, заставив колени подогнуться. Она упала грудью на стол, её влагалище сжималось вокруг его члена, не желая отпускать.

Он остановился, давая ей отдышаться, его губы коснулись её шеи, а руки гладили спину. Елизавета, восстановив дыхание, легла на стол спиной, раздвинув ноги. Он вошёл снова, теперь медленнее, любуясь её телом: колыхающейся грудью, твёрдыми сосками, лицом, искажённым наслаждением. Его руки сжимали её бёдра, затем переместились к груди, теребя соски, от чего она стонала громче.

— Назови меня своей, — прошептала она. Он, поддавшись страсти, начал говорить, какая она желанная, как он хочет её. Его слова, грубые и откровенные, заводили её ещё сильнее. Она тёрла клитор, подмахивая бёдрами, и вскоре новый оргазм накрыл её, заставив кричать. Виктор Иванович, чувствуя её пульсацию, ускорился и с рыком кончил, наполняя её горячей спермой, которая текла по её бёдрам.

Они сели на диван, всё ещё обнажённые, и он налил им по бокалу вина. Елизавета прижалась к нему, её рука скользнула по его груди. Желание не угасало. Она наклонилась, её губы коснулись его шеи, затем спустились ниже, к вновь твердеющему члену. Взяв его в руку, она лизнула головку, ощущая солоноватый вкус, и начала заглатывать глубже, наслаждаясь его стонами. Её ладони массировали его мошонку, а губы скользили по стволу, то ускоряясь, то замедляясь. Он запутал пальцы в её волосах, направляя её.

— Лизонька, ненасытная, — выдохнул он. Она отстранилась, позволяя ему кончить на её грудь. Горячие струи покрыли её кожу, и она размазала их, слизывая с пальцев с игривой улыбкой.

Они легли на диван, и Елизавета оседлала его, направляя член в себя. Её влажное лоно приняло его легко, и она начала двигаться, медленно, наслаждаясь каждым погружением. Её груди касались его груди, стоны сливались с его дыханием. Она ускорила ритм, её бёдра хлопали по его телу, клитор тёрся о его лобок. Он сжимал её ягодицы, его глаза следили за ней, пока новый оргазм не накрыл её, а затем и его, наполняя её теплом.

Они лежали, тяжело дыша, её тело всё ещё дрожало. Елизавета накинула сарафан и вернулась домой, приняв душ и пытаясь осознать случившееся. Она изменяла Павлу, но чувствовала себя живой, желанной. Вечером Виктор Иванович позвонил, его голос был тёплым.

— Лиза, спасибо за день. Заходи ещё, я всегда рад.

— Непременно, — ответила она, улыбнувшись.

На следующий день он починил кондиционер. Они пили чай, болтали, избегая темы вчерашнего, но их взгляды обещали новые встречи.